Палачки революции

Россия гордилась своими женщинами-революционерками. Достаточно вспомнить Веру Засулич, которую присяжные под аплодисменты присутствующих оправдали за убийство в зале суда. Женщины были непременными участницами боевых групп революционеров и наравне с мужчинами убивали во имя светлого будущего.

После Октябрьской революции, когда наступление светлого будущего уже казалось очень близким, женщины рьяно взялись за уничтожение отдельных недобитков, которые мешали его приближению.

И из них получились страшные по своей жестокости палачи.

Роман Гуль в книге «Дзержинский. Начало террора» писал: «Знаток женской души Мирабо, когда-то говорил эмиссарам парижского мятежа, что «если женщины не вмешаются в дело, то из этого ничего не выйдет». В ВЧК женщины густо вмешались. «Землячка» - в Крыму. Конкордия Громова - в Екатеринославе. «Товарищ Роза» - в Киеве. Евгения Бош - в Пензе. Яковлева и Елена Стасова - в Петербурге. Бывшая фельдшерица Ревекка Мейзель-Пластинина - в Архангельске. Надежда Островская - в Севастополе. Островская - эта сухенькая учительница с ничтожным лицом, писавшая о себе, что «у нее душа сжимается, как мимоза, от всякого резкого прикосновения», была главным персонажем в Севастополе, когда расстреливали и топили в Черном море офицеров, привязывая груз к телам.

Упомянутые дамы действительно пролили немало крови.

Розалия Самуиловна Землячка в 1920 году стала секретарем Крымского обкома большевистской партии. Фрунзе в листовках обещал солдатам и офицерам Врангеля жизнь и свободу, поэтому многие белогвардейцы остались в Крыму после занятия его красными. Но тут Троцкий заявил, что ноги его в Крыму не будет пока там не останется ни одного белогвардейца. И Розалия Землячка вместе с венгерским коминтерновцем Бела Куном принялись уничтожать «недобитую белогвардейскую сволочь». Землячка заявила: «Жалко на них тратить патроны, топить их в море».

Арестованных стали грузить на баржи и топить в море, привязывая им камень к ногам. Когда море было чистым, на дне были видны стоящие рядами люди.

Только по официальным коммунистическим данным Бела Кун с Землячкой расстреляли и утопили в Крыму до 50 тысяч человек.

Евгения Бош сама спровоцировала крестьянские волнения в Пензенском уезде, куда ее направили в качестве агитатора продотряда. По воспоминаниям очевидцев, «в с. Кучки Бош во время митинга на сельской площади лично застрелила крестьянина, отказавшегося сдавать хлеб. Именно этот поступок возмутил крестьян и вызвал цепную реакцию насилия».

Евгения даже жаловалась Ленину на членов пензенского губисполкома, обвиняя их «в излишней мягкости и саботаже», когда они воспрепятствовали ее попыткам устроить массовые расправы над крестьянами.

Конкордия Громова (товарищ «Наташа») получила известность как создатель журнала «Работница». Но про нее говорят, что после революции она, став видным партийным деятелем, в Екатеринославе и Твери сотнями подписывала смертные приговоры и организовывала карательные экспедиции.

Гуль также рассказывал про чекистку венгерку Ремовер, действовавшую в Одессе. Она лично расстреляла 80 арестованных, причем многих лишь за то, что они не согласились удовлетворять ее половую похоть. Впоследствии она была признана душевнобольной. А в книге А.Хабарова «Россия ментовская» рассказывается про двух других одесских фурий. Некая Вера Гребенщикова, больше известная под именем «Дора», лично застрелила 700 человек. На нее равнялась и 17-летняя проститутка Саша, расстрелявшая свыше 200 человек.

Также А. Хабаров писал о терроре в Киеве: «В одном из подвалов чека было устроено подобие театра, где были расставлены кресла для любителей кровавых зрелищ, а на подмостках, т.ею на эстраде, производились казни. После каждого удачного выстрела раздавались крики «браво», «бис» и палачам подносились бокалы шампанского. Роза Шварц лично убила несколько сот людей, предварительно втиснутых в ящик, на верхней крышке которого было проделано отверстие для головы. Но стрельба в цель для этих девиц была только легкой забавой и уже не возбуждала их притупившихся нервов. Они требовали более острых ощущений, и с этой целью Роза и товарищ Вера выкалывали иглами глаза, или выжигали их папиросами, или забивали под ногти тонкие гвозди. Особенную ярость у Розы и Веры вызывали те из попавших в чрезвычайку, у кого они находили нательный крест. После невероятных глумлений они срывали эти кресты и огнем выжигали изображение креста на груди или на лбу своих жертв».

Печальную память о себе оставили начальник Особого Отдела ВЧК Кедров и его супруга Ревекка Пластинина (Майзель). Чета Кедровых жила в Вологде в вагоне около станции. В вагонах проходили допросы, а около вагонов – расстрелы.

В Вологде Пластинина-Майзель собственноручно расстреляла около сотни человек, а в Архангельске - 87 офицеров и 33 обывателя.

В Казани, Челябинске, Омске, Новосибирске и Томске отличилась Вера Брауде. Она сама писала о себе» «В дальнейшей работе как зам. Пред губчека я беспощадно боролась с с-рами всех видов, участвуя в их арестах и расстрелах. В Сибири член Сибревкома известный правый Фрумкин, вопреки Новосибирскому губкому ВКП(б) даже пытался снять меня с работы пред Чека в Новосибирске за расстрелы сров, которых он считал «незаменимыми специалистами».

За чересчур активные методы следствия Брауде в 1939 году даже была приговорена к 8 годам лагерей.

В других источниках упоминают свирепствовавшую в Москве латышку Краузе со звероподобным лицом, прозванную «Мопсом», «товарища Любу» из Баку, Зину из Рыбинска.

В принципе, их всех даже трудно назвать женщинами.

И то что эсеры писали о Брауде, можно применить к ним всем: «Человеческого в ней не осталось ровно ничего. Это машина, делающая свое дело холодно и бездушно, ровно и спокойно... И временами приходилось недоумевать, что это - особая разновидность женщины-садистки, или просто совершенно обездушенная человекомашина».

http://www.all-crime.ru/kazni/kazni-palachki-revolutcyi.htm